Когда знакомишься с научными и человеческими деяниями Василия Никитича Татищева, то удивляешься необыкновенной широте его занятий и увлечений. Ничто не оставляет его равнодушным. Но гораздо поразительнее то, что Татищев не только многим увлекался, но и нашел силы многое сделать, даже слишком многое для одного человека. Можно насчитать полтора десятка наук, где он оставил свой заметный след. И если он не завершил некоторые свои замыслы, то многое зачал, многому дал реальный толчок...
Итак, Татищев проводил систематические поиски драгоценных и поделочных камней на Урале и их обработку. Февраль 1721 года. Со специальным курьером Татищев отсылает в Берг-коллегию свой проект строительства нового завода на Исети. И в перечне ремесел, которые Василий Татищев - первый горный начальник предлагает завести в будущем Екатеринбурге, значится гранильное и камнерезное дело. Значит тогда уже знал Василий Никитич об уральских самоцветах и поделочных камнях и задумывался об их практическом применении.
Весна 1721 года. С Уткинской пристани на реке Чусовой горный начальник отправляет в Петербург свой первый караван с железом. Осматривая окрестноси Уткинской пристани он "увидел в берегу близ воды камень великой цветом дымчетой с белыми жилами и, оного камня отломя", послал этот кусок вместе с караваном к президенту Берг-коллегии Якову Брюсу... А при личной встрече в Москве в начале 1722 года Брюс объявил Татищеву, что присланный им с Чусовой камень оказался мрамором, но слишком мягким и посоветовал Василию Никитичу узнать, каков тот мрамор не на поверхности а "вглыби".
Из-за ложного доноса Демидова Татищев вернулся на Урал не горным начальником, а подследственным. Сразу же после окончания следствия, не дожидаясь решения суда, новый горный начальник генерал Геннин привлек Татищева к строительству Екатеринбургского завода и другим горным делам. И пользуясь своей полуофициальной властью Василий Никитич велел Уткинскому приказчику заложить на берегу Чусовой шахту, "пройти несколько сажен", "смотреть... каков мрамор явится", и "выломав штуку, сослать на Уктус в горное начальство".
В 1723 году Татищев привез в Петербург для Брюса "щетку хрустальную", которую рудознатец Федор Бабин нашел под Горным Щитом. В этом же году Геннин писал Брюсу: "При сем посылаю наших малую часть камышков горных хрусталей и приказал... отделать, а ежели не поспеют, то велел я взять капитану (то есть Татищеву) не сделаны".
Но, очевидно, эти первые опыты по обработке камней были далеко не совершенны.
1724 год. Татищев обсуждал с Петром I уральские горные дела, после чего Петр изволил приказать генералу Геннину прислать в Кунсткамеру "для известия всенародного" кроме руд всяких разных новые образцы "хрустальной щетки" мрамора и "марказита" (железный колчедан), а также других "минералей камений всяких разных цветов". Незадолго до смерти 24 декабря 1724 года, Петр отправил Геннину в Екатеринбург свое последнее письмо, в котором есть приписка: "Сосуды минеральные, которые деланы русскими учениками, до нас дошли".
В 1726 году Татищев по решению Берг-коллегии должен снова ехать на Урал, но не главным горным начальником, а только помощником Геннина. Но Василий Никитич жаждет самостоятельной работы и потому предлагает императрице Екатерине I свой проект устройства новой дороги через Урал и Сибирь до Китая. "Повелено мне, - пишет Татищев императрице, - быть в Сибири. И понеже я, быв в одной губернии через четыре года, имел известия о разных рудах и минералах, також и о различных потребных каменьях, а особливо в провинции Даурской находятся медные весьма прибыточные руды, яшма светло и темно-зеленые, которых горы великие суть. Находят же тамо по рекам и горам много чисто зеленой яшмы с красными крапинами куски не малые и знатно негде от гор падают; також красных и белых сердоликов, цветных ягатов, кальцедониев и других тому подобных твердых и узорчатых каменьев, которые б не только потребность Вашего императорского величества ко украшению строений и всего русского народа употребления удовлетворить могли, но из государства возможно бы довольное число продавать... "
А ведь до сих пор покупали камни Индии, Византии, Китая, а теперь сами можем продавать! Несколько позднее Татищев писал о том, что из цветных камней не только мелкие изделия, но "если могут большие штуки найдены быть, то можно изрядные сосуды делать, как такие мы видим из Китая и Персии привозят, дорого продают. К тому же можно, плитками тонкими разрезая, камины и стены в знатных домах к великому украшению убирать...".
Письмо Татищева осталось без всякого внимания, а между тем Берг-коллегия, недовольная его строптивостью и отказом ехать в Екатеринбург под начало Геннина, назначает Татищева управляющим Нерчинскими заводами. Это походило уже на ссылку. В феврале 1727 года в конце концов Екатерина послала Татищева исправлять пришедший в упадок московский монетный двор.
Опять на Урале Татищев оказался только осенью 1734 года, сменив Геннина на посту главного горного начальника. За долгих 11 лет отсутствия Василия Никитича были лишь отдельные случайные находки цветных камней. Гранильная мастерская в Екатеринбурге бездействовала.
По приезде на Урал Татищев возобновил поиск цветных камней. Отправляя в июне 1735 года геодезиста Василмя Ширшова в Томский и Кузнецкий уезды "для описания рудных мест и сочинения всем тамошним местам обстоятельных ландкарт", он приказал собирать и образцы разных цветных камней.
Шишков, вернувшись через 2 года нашел следующее: яшма, сердалики, агаты, мрамора разных цветов, кремней також довольно, прозрачных камней, хрустали разных цветов белые и чистые, аметисты вишневые или зеленоватые ... с точным описанием мест. "Все сии каменья хотя около Екатерининска их много, но что далее к югу, тем крепче и лучше".
В 1737 году Татищев имел достаточно подробное исследование мест залегания цветных камней на Урале и в Сибири. Но это было время правления Бирона, который ненавидел Татищева и сильно ограничил его права. В 1737 году Татищева назначают командиром Оренбургской экспедиции и он навсегда покидает Екатеринбург.
Но благодаря этому новому назначению Василий Никитич узнает о знаменитой орской яшме.
По указу императрицы Анны Иоановны в 1738 году Татищев предпринял поход к Оренбургу, заложенному в 1735 году на реке Орь около устья Яика (ныне река Урал). Осмотрев Оренбургскую крепость (ныне город Орск), Татищев нашел, что место, выбранное для нее неудачно: весной заливается водой, слишком удалено от других русских городов и окружено с одной стороны труднодоступными горами, с другой - бесплодной степью. Было решено строить новый Оренбург около урочища Красная гора. Позднее Оренбург был перенесен уже на третье место.
И вот во вемея обследования окрестностей старой Оренбургской крепости летом 1738 года обнаружили выход яшмовых камней. Татищев велел добыть крупные образцы и на четырех возах доставить в Петербург, в Академию наук. Там орские яшмы и пролежали несколько лет без всякого употребления.
Самому же Василию Никитичу вскоре стало не до яшмы, Из-за интриг Бирона, которому Татищев в свое время отказался отдать в частное пользование железную гору Благодать, его отстранили от горных дел и от Оренбургской экспедиции и отдали под суд. Следствие, разбиравшее многочисленные клеветнические доносы продолжалось около 7 лет. ..
В мае 1745 года Кабинет ее императорского величества потребовал от Академии наук сведений, "... сколько и каких именно имеется при Академии камней, показав, которые откуда присланы и где добыты".
В ответ Кабинет получил "Нижайшее предложение": "... Академия сим доносит, что вышеупомянутые яшмовые каменья а Академию в присылке были января 23 числа 1739 года на четырех возах от тайного советника Татищева и явились во оное время ясписовые трех колеров: красной, красной же с зеленым, и печеночной с красным; которой ныне налицо: больших тринадцать, средних двадцать, малых - двадцать четыре штуки, в которых весу сто четырнадцать пуд..."
Находясь в Астрахани, Татищев между 1742 и 1744 годами закончил "Введение к гисторическому и географическому описанию Великороссейской империи", в которой уже сообщал:
"Из твердых камней в Сибирской и Оренбургской губерниях находят агат, яшму, сердолик, мрамор, кремни и тому подобные, которые по палировке весьма чистой и светлой глянец дают и могут в разные работы и с немалою пользой употребляемы быть".
Оставить комментарий